– Вижу, сегодня тебе не придётся трудиться, – проговорил он, останавливаясь рядом с младшим родичем и тоже бросая беглый взгляд на улицу.
– Не знаешь, почему это происходит?
– Говорят, наши мастера неба решили похвастаться своей мощью перед мастерами соседних городов. Слишком долго они давали нам изо дня в день наслаждаться светом Онсарры – Ае слегка улыбнулся, а потом деловито сообщил, – В замке будет сегодня малое торжество, поэтому даже хорошо, что все останутся дома.
– В честь чего? – хмуро спросил Гиб Аянфаль.
– Жители одной обители должны собираться вместе время от времени, Янфо. Прежде у тебя это никогда не вызывало вопросов.
– А сейчас вызывает. Тут произошло исчезновение!
Лицо Ае не дрогнуло.
– Вот это место исчезновения как раз и даёт повод, – непреклонно сказал он, – с момента события уже прошло время, а асайям вредно долго испытывать то настроение, которое сейчас витает тут. Волновые потоки слишком запутаны, давно пора ими заняться. Наше информационное пространство нуждается в свежем веянии.
– Ты тоже будешь в этом участвовать?
– Конечно. Я как ведущий возглавлю танец. Кстати, Голос подсказывает, что нашей общине, возможно, выдастся честь принять нескольких гостей.
Ае немного помолчал, вновь обращая взгляд к шумящему за прозрачной стеной дождю.
– Аба Альтас просил, чтобы ты к нему явился, – заметил он, – Сегодня он прямо-таки сияет. Думаю, ваше дело у консула Сэле наконец-то пошло на лад.
Ае ещё раз улыбнулся так, что вся холодность, которой так и веяло от него в это утро, на мгновение исчезла, после чего направился к общей зале.
Гиб Аянфаль посмотрел ему вслед, думая, что не хочет участвовать в торжестве. Конечно, замковые волны продолжали сохранять в себе тревогу, отпечатавшуюся в них с момента исчезновения. Но именно эта тревога для него самого и была причиной не предаваться радости. Хотя, с другой стороны, у него снова появлялся шанс увидеть танец. Если раньше это было слепым погружением, из которого он выносил только лёгкое приподнятое настроение, то теперь… Может быть, Ае прав? Погрузившись в общее сознание, он увидит то, что не в состоянии увидеть в одиночку. Так же, как управляющие мыслетоки значительно расширяют возможности каждого отдельного строителя, танец расширяет возможности индивидуального сознания, позволяя понять то, что не может быть понято отдельным умом. Или напротив следует держаться особняком, наблюдая за коллективным разумом жителей замка? Раздумывая над тем, как лучше поступить, Гиб Аянфаль побрёл в сторону покоев мастера обители и по пути наткнулся на самого абу, даже не сразу заметив.
– Вот ты где! – воскликнул аба Альтас, беря его за плечо, и тем самым отвлекая от мыслей, – Ае ведь сказал, что ты мне срочно нужен. Почему ты в таком случае не спешишь?
– Я просто… задумался, – попробовал оправдаться Гиб Аянфаль.
Аба Альтас, не вдаваясь в лишние разговоры, повёл его за собой в залу мастера. Он, судя по всему, был в отличнейшем расположении духа, несмотря на дождь, который всегда вызывал у городских строителей вполне справедливое недовольство.
В зале все было как обычно, только арочные проёмы, всегда простиравшиеся от пола до потолка, сжались в узкие затенённые щели. Асайи расположились на центральном подиуме напротив друг друга, и аба Альтас, выдержав небольшую паузу, протянул Гиб Аянфалю малую информационную карту.
– Вот. Консул Сэле был у нас в замке, всё видел и пришёл в восторг.
Гиб Аянфаль взял карту в руки и считал её погашенным взглядом. В его воображении предстал лишь образ – белый силуэт башни, почти невесомо парящей в воздухе. Три тонких ноги образуют исполинские арки, а вершина возносится выше облаков. В общем-то, для строителей Онсарры работа посильная. Гиб Аянфаль устремил на абу Альтаса вопросительный взгляд.
– Форма, конечно, проста, – проговорил аба Альтас, – ты поймёшь всю суть, только когда она будет построена и пробуждена. Тебе понадобится сотня строителей, чтобы управиться с ней до конца этого оборота. Консул пожелал, чтобы пробуждение её состоялось в грядущее Торжество Праматери. Как только небесные усмирят бурю, мы без промедлений приступаем к делу! Карту можешь оставить при себе.
Гиб Аянфаль положил карту за пояс туда же, где хранил карточку родственности.
– Как же я буду её строить? На карте ведь нет никакой точной строительной информации, только образ, – сказал он, но архитектор жестом остановил его.
– Я всё поясню, но сначала мы должны соблюсти некоторые формальности, Янфо. Башня Сэле – объект очень серьёзный, и потому трудясь с ним, ты должен соблюдать новые для тебя правила.
Аба Альтас сложил руки перед лицом, и глаза его погасли. В то же мгновение волны вздрогнули и замерли, образуя глухое пространство. Комната погрузилась в тишину. Гиб Аянфаля это несколько удивило, он почувствовал себя точно на вершине старой башни. Аба Альтас опустил руки.
– Как ты знаешь башни наравне с аренами, транспортными порталами и другими строениями служат не одной общине, а целым городам и твердыням, – начал он, – поэтому на их строителей ложится большая ответственность чем та, какую тебе уже доводилось нести при возведении обителей. Помимо простой аккуратности в труде, строителю приходится выполнять и определённые обязательства, налагаемые Голосом. В нашем случае я пообещал Сэле соблюсти в этом деле секретность. Он так и не поведал мне о своём замысле, но мы договорились, что широкие круги не будут знать об особенностях башни до той поры, пока она не будет завершена. Ты уже дважды побывал в его тайном дворце, как я знаю, поэтому должен понимать, что для Сэле такая скрытость бывает очень важна.
– И… как мне это соблюсти? – осторожно спросил Гиб Аянфаль.
– Достаточно просто. Ты не должен доверять строительную информацию башни Сэле никакому другому асайю с рабочей точкой городского строителя и мастерством архитектора. В былое время я бы не стал тебя волновать этим, сохранив информацию самостоятельно, а тебе выдавая её лишь по мере необходимости в виде обычных моих распоряжений. Однако сейчас я намерен передать тебе данные в полном объёме, наложив на тебя обязательства неразглашения. Для твоего обучения опыт столь ответственного труда будет весьма полезен.
– Хорошо, я буду соблюдать этот порядок. Но мы ведь вместе будем трудиться?
Во взгляде абы Альтаса на мгновение проскользнула непонятная грусть.
– Да, конечно, вместе, – уверенно ответил он, – Всё останется так же, как и всегда, Янфо. Я, как и прежде, буду давать тебе задания, разделяя весь объем труда на ежедневные этапы. Проект очень сложен, потому ты не сможешь с ним справиться самостоятельно. Ты же должен просто хранить полученную информацию, никак не оперируя с ней.
– А карта для этого не подойдёт?
– Карты – одни из немногих вещей наряду с трансферами и одеждой, которые пока ещё остались у асайев и имеют практическую ценность. Но ни одна вещь не сможет сравниться с живой памятью, которой я хочу доверить столь значимые для меня сведения.
Гиб Аянфаль послушался. Аба Альтас наклонился и прижался лбом к его лбу, беря за плечи, и в память Гиб Аянфаля устремился настолько мощный поток, что он забылся, будучи не в состоянии управлять собственным сознанием. Когда он очнулся, аба Альтас уже отпустил его, а большой блок строительной информации плотно осел на безопасной глубине памяти.
– Не обращайся к ней слишком часто, – назидательно сказал аба Альтас, – чтобы волны не потревожили. Ты теперь владеешь ей так же, как я. И, если со мной что случится, или моя память будет повреждена, то ты всё сможешь сохранить.
– Хорошо, – проговорил Гиб Аянфаль, – но что с тобой может случиться?
Аба отвёл взор в сторону. Ему очень не хотелось отвечать на прямой вопрос, и вместе с тем что-то мешало скрыть это намерение.
– Простая осторожность, Янфо, – наконец проговорил он, – Я всегда стараюсь действовать максимально аккуратно, ты ведь сам это знаешь.
Гиб Аянфаль с непониманием взглянул на абу. Такое странное объяснение только больше сбило его с толку.
